Как я ловила рыбу в Тихом океане [Часть 2]
Почему рыба в магазинах так сильно подорожала? Чтобы это выяснить, наш спецкор Наталья Варсегова отправилась на Камчатку и вышла в рейд на рыболовецком судне…
В прошлой части я писала, что бездельников на судне нет. У каждого члена экипажа – свои обязанности. И у меня тоже. Итак, первым тралом (гигантская сеть) наш траулер-сейнер «Василий Каплюк» добыл 150 тонн. По норме мы должны привезти на берег 500.
В ПОИСКАХ МИНТАЯ
Ночью капитан отдал команду опустить второй трал, но к утру стало понятно, что рыбы нет. Так бывает, когда с рассветом она забивается в подводные скалы и отсиживается в них часами. Эхолот и гидролокатор не радуют показаниями. Датчики на трале не дотягивают и до 50 тонн.
Капитан Иван Скобелев поручил мне задачу: искать минтай, то есть высматривать на воде китов и касаток. Где они – там всегда есть рыба. Сажусь в кресло старпома и пялюсь во все глаза. Дело, надо сказать, непростое. Попробуй сосредоточься! На горизонте маячит освещенная восходящим солнцем гора Африка (странное, конечно, название, учитывая близость Арктики), по водной глади бегут белые барашки. Вдалеке заметно, как штиль сменяется волнением, которое я путаю с нырками китов. Обзор из капитанской рубки практически на 200 градусов.
Я верчу головой по сторонам, но обозначенной цели не вижу. Даже в бинокль. На мониторе тоже глухо – рыбы нет.
Помотавшись еще несколько часов, вытаскиваем второй трал. В нем 70 тонн. После капитан несколько часов ищет рыбу. Мы медленно идем на север, поворачиваем на восток. Тишина. Словно нет и не было в морских глубинах обитателей. У меня от поиска китов голова кругом. Ближе к обеду закидываем третий трал.
- Будем майнать на запад ближе к побережью, - говорит капитан.
Майнать – значит идти ниже. Тем временем, к нам приближается циклон и надо успеть до его наступления отправиться домой. Иван Палыч переживает – с маленьким уловом уходить нельзя. Заработок экипажа напрямую зависит от объемов рыбы. Позже председатель колхоза Сергей Тарусов расскажет, что в среднем на флоте получают около 300 тысяч рублей в месяц.
С третьим тралом мы ходим долго. Несколько раз разворачиваемся, пытаясь «нащупать» косяк. Около пяти вечера начинаем выборку (вытягиваем трал). Циклон на подходе, и море начинает штормить. Матросы вытягивают лебедкой из моря трал под вопли чаек, присоединяют насос. Рыба пошла на сепаратор и оттуда в трюм. Матрос цепляет парочку рыбин для кока. Надо же дать мне попробовать настоящий свежий минтай, к которому я всегда относилась равнодушно.
Кок Вячеслав очищает филе от костей, маринует в майонезе и рыбных специях, обваливает в сухарях и на сковородку. Пять минут и нежнейший минтай уже тает у меня во рту.
- Слушайте, это ж ум отъесть можно! – восклицаю я. – Очень вкусно!
Мои восторги экипаж разделяет. Нет ничего вкуснее свежей рыбы. Говорят, это вы еще селедку и сардину не пробовали. Вообще – деликатес!
А КОГДА НА МОРЕ КАЧКА…
Третий трал приносит 120 тонн. До нормы не хватает еще 150. И капитан принимает решение закинуть сети в четвертый раз. Мне сложно описать, как мужики вытягивали этот трал. Времени около 9 вечера. Темно. Волна захлестывает палубу, ветер норовит выдрать стропы с лебедки. Крики «майна! вира!» раздаются вперемешку с матюками. Судно раскачивает на волнах. В это же время неподалеку тянет свой первый трал траулер «Громобой», пришедший на промысел через сутки после нас. Волна сорвала их насос и около 100 тонн рыбы вернулись в море. Несколько часов тяжелейшего труда впустую.
Наш экипаж свой улов вытянул. Выборка даже в таких условиях была успешной – 140 тонн. Всего мы поймали 490 тонн минтая. Чуть меньше нормы в 500 тонн, но это уже результат.
Возвращение было тяжким. На 3,5-метровой волне траулер болтало как щепку, несмотря на загруженность трюмов. О морской болезни я уже не вспоминала, но она вообще казалось мелочью по сравнению с качкой. Передвигаться было невозможно. Только лежать. Качнуло судно и ты вместе с одеялом и подушкой съезжаешь по кровати вниз. Пару раз я подтягивала себя наверх, в исходное положение. Потом поняла – нет смысла. При следующем толчке тело само возвращается «на место».
Сутки я ездила туда-сюда, поднимаясь только, чтобы выпить воды и сходить в туалет. Так как мы шли против волны, периодически судно ударялось в нее как об стенку. В один из таких ударов я была на ногах. Швырнуло меня об дверь каюты знатно. Ни спать, ни есть в таких условиях невозможно. Как в шторм работают мотористы и прочие моряки — для меня загадка.
К чему я все это столь подробно описываю? Мне хочется донести до читателя главную мысль: добывать рыбу – тяжелейший труд. Каждый экипаж рыбопромысловых судов реально стоит на страже продовольственной безопасности страны. И это отнюдь не пафос. Поэтому, когда вы видите на прилавках мороженного минтая без головы (б/г), знайте, что его для вас добывали в очень непростых условиях.
КОЛХОЗ И САНКЦИИ
Камчатский колхоз им. Ленина (именно сюда я приехала ловить рыбу) первым в России среди рыбодобывающих предприятий строит не только малые суда, но и мощный супертраулер, суточные уловы которого будут по 800 тонн. На нем же завод по глубокой переработке. Аналогов этому судну в России нет. И это в период жестоких санкций!
- С одной стороны, они нам помешали, - рассуждает председатель рыболовецкого колхоза имени Ленина Сергей Тарусов. – С другой, заставляют работать более эффективно, обходя препятствия. Например, до 2022 года около 10% выпускаемого нами филе минтая мы отправляли в Европу. Но рынок закрылся и нужно было срочно перестраиваться. Выход – выпуск сурими. Это традиционный японский продукт – чистый белок минтая без рыбного привкуса. Из него делают многое, в том числе крабовые палочки и даже пончики и конфеты. Японцы давно уже истощили свою ресурсную базу (рыбы у них стало намного меньше), поэтому ищут поставщиков сурими на стороне. В том числе в нашем колхозе.
Ныне предприятие выпускает в год около 100 тысяч тонн готовой продукции. 60% уходит на внутренний рынок, 30% (в основном, минтай б/г и камбала) – в Китай, 10% (икра минтая и лосося) – в Южную Корею.
Максимальный штат колхоза – 2000 человек. В путинный период, когда идет ловля красной рыбы, с материка (Иркутск, Алтай) набирают обработчиков рыбы. Живут они в общежитии, колхоз обеспечивает питанием, спецодеждой. За 4 месяца на одного можно заработать 500-600 тысяч. А если лосося идет много, то еще больше.
КАК ЛОВЯТ ЛОСОСЬ
Прежде чем обработать, лосось нужно поймать. И ловят его не тралом, как минтай, а неводом, который выставляется рядом с берегом – от 250 метров до 1,5 км. Лососем называют всю красную рыбу, которая разделяется по видам – горбуша, кета, кижуч, нерка, чавыча, семга и т.д.
Бригадир Сергей Москаленко свой первый невод поставил в 1998 году. И за 30 с лишним лет он так и не понял загадки природы: почему один год рыбный, а иной – нет. Почему порой в невод за двое суток может зайти 600 тонн рыбы, а иногда – за месяц всего 50 тонн.
- Рыба идет вспышками или, как мы говорим, толчками, - рассказывает Москаленко. – Предугадать невозможно. Ставим невод и караулим, сколько зайдет. Потом из невода перегружаем улов в траулер.
В сезон путины на лов приезжают с материка около 250 человек. Большинство ездят годами, специально берут отпуск на основной работе. Заработок приличный - по 15-17 рублей за кг пойманной рыбы.
СТАВКА ТЯНЕТ КО ДНУ
Перерабатывают рыбу на фабриках. Их у колхоза несколько, но основная в Петропавловске-Камчатском. Это современное модернизированное производство, которое выпускает десятки видов различной продукции – от мороженого минтая б/г до филе нерки, консервов и сурими. Автоматика настроена так, что на линиях в смену трудится всего 30 человек. Оборудование европейское, японское. Сейчас идет процесс импортозамещения, специалисты подыскивают китайские и российские аналоги запчастей.
Когда наш «Василий Каплюк» подошел к портовому причалу, к трюму тут же был протянут заводской насос, и по нему минтай отправился в резервуары со льдом, где будет ждать своей очереди на обработку.
Огромный плюс фабрики в ее универсальности. Производственные линии позволяют делать любой продукт из рыбы.
Председатель колхоза Сергей Тарусов уверен, можно было бы делать намного больше, если бы не растущая ключевая ставка. В октябре ее подняли до рекордных 21%. А следом еще выше взлетают ставки по кредитам.
- Модернизация производства, строительство судов происходит за счет инвестиционных программ, - объясняет он. – И когда мы начинали, эти программы кредитовались под 7%, сейчас уже под 23%. Наши месячные платежи банкам измеряются сотнями миллионов рублей. Взять такие суммы из оборота, не ставя под удар зарплаты, общие затраты, крайне сложно. Хотелось бы, чтобы кредиты для производственников стали дешевле.
- Только за пять лет инвестиции рыбодобытчиков достигли 286 млрд рублей, - обобщает проблему президент Всероссийской ассоциации рыбопромышленников (ВАРПЭ) Герман Зверев. - Растут налоги: за прошлый год рыбаки уплатили в бюджет 90,5 млрд рублей. В рыболовстве высокие зарплаты – отрасль входит в топ-3 самых высокооплачиваемых в стране. Как результат задолженность рыбаков по кредитам превышает 1 трлн рублей. Вынужден констатировать, что рыбодобывающая отрасль находится на грани масштабного экономического кризиса.
А ЦЕНЫ СТРЕМЯТСЯ К НЕБУ
- Минтай мы отдаем по 85 рублей за кг, филе – по 257, ниже опускать цены не можем, - говорит Сергей Тарусов. – Сейчас работаем при нулевой рентабельности. Строим флот, формируем экипажи, внедряем новые технологии, создаем рыбоперерабатывающие фабрики. Надо разбираться с цепочкой перекупщиков, которые увеличивают стоимость.
Глава ВАРПЭ Герман Зверев уверяет: сложно оценить количество трейдеров (посредников) на одну партию рыбы. В среднем, не больше 1-3 в зависимости от региона, в котором рыба попадает в магазин.
- При этом роль оптовиков часто недооценивают, - говорит Герман Зверев. - Они обеспечивают доставку рыбной продукции из регионов вылова в города России. А доставка – удовольствие недешевое. По нашим оценкам, в прошлом году перевозка рыбы с районов вылова Дальнего Востока до прилавка «в круг» выросла до 80 рублей за кг. Для мороженого минтая, тихоокеанской сельди или сардины иваси это почти на уровне цены, по которой торгуют рыбаки. Кроме того, оптовые трейдеры перетасовывают большие партии в более мелкие, ведь не все магазины готовы закупать рыбу тысячами тонн, кому-то достаточно одной тонны, а кому-то 100 кг. Они же обеспечивают ее долговременное хранение. Но на пути рыбы «от моря до тарелки россиянина» есть еще и переработчики – заводы, отдаленные от районов вылова, которые производят продукцию в потребительской упаковке, будь то порционные стейки или пресервы. Не будем забывать и о наценке продавца (не менее 25% от закупочной цены, - Авт.).
По мнению руководителя ВАРПЭ, главным барьером для ценовой доступности рыбы в России является вовсе не длинная цепочка поставок, а архаичная логистика, сохранившаяся со времен СССР. Не хватает морозильных контейнеров, современной системы контроля температуры рыбы при перевозке, складов и холодильников для хранения продукции.
Отчасти, кстати, спасти ситуацию мог бы Северный морской путь, если бы по нему запустили круглогодичную навигацию.
- Мы пробовали раз отправлять по Севморпути продукцию, это удобно, - говорит Сергей Тарусов. – И если бы не сезонность, это была бы хорошая альтернатива единственной логистике по России через Владивосток и потом железной дорогой в регионы. Порт перегружен. Северный маршрут вполне способен его разгрузить и организовать более доступную доставку рыбы.
- Со времен СССР бытует мнение, что рыба должна быть дешевле, например, курицы, - напоминает Герман Зверев. – Потому что в те времена советские власти вкладывали значительные средства в развитие и расширение промысла, рекламу рыбы, выделяли дотации на строительство флота и заводов, на обеспечение ценовой доступности продукции. Но сегодня рыбная отрасль работает совсем иначе – государство не оказывает ей финансовую поддержку. И сам процесс добычи дорогостоящий и тяжелый.
Тяжелый – не то слово. Это я теперь по себе знаю.
Всероссийская ассоциация рыбопромышленников была основана в 1994 году
